Блестящее зеркальце на лбу доктора говорит о том, что это врач «ухо-горло-нос», черный резиновый молоточек говорит о невропа­тологе, скальпель — о хирурге, а психоаналитика узнают по кушет­ке в его кабинете. Кушетка так явно предполагает психоанализ, что аналитический автор, Спотниц, назвал свою книгу «Кушетка и круг» (Spotnitz, 1961), где круг репрезентирует групповую терапию, а ку­шетка — психоанализ. Другой автор, Мозер, озаглавил автобиогра­фический очерк о своем собственном психоаналитическом лечении «Годы ученичества на кушетке» (Moser, 1977). Еще пример символи­ческого значения кушетки встречаем у Литтла (Little, 1967), описыва­ющего психоанализ пациента, который, увидев живого паука в каби­нете терапевта, высказался о символическом сходстве паука с его паутиной и аналитика с его кушеткой. Мозер также дает иллюстра­цию того, как именно кушетка может репрезентировать аналитика.

Выбирая объект или образ, который будет представлять собой метод, идею или профессию, мы пользуемся естественным законом, законом символизма (Circot, 1962). Символизм неотделим от ткани всего человеческого общения, фактически, он и составляет ее осно­ву. Наши самые ранние формы письменной речи, клинопись и иерог­лифы, являются символическими репрезентациями слов. Буквы на­шего алфавита символически представляют собой звуки нашего ре­чевого общения, а написанное слово — символ того, что оно репре­зентирует.

Герхард Адлер (Gerhard Adler, 1967; 343), последователь Карла Юнга, описывает восприятие кушетки как символа в явном виде:

«Все “за” и “против” кушетки и кресла много раз обсуждались и поэтому хорошо известны. Два предмета мебели стали почти что символами отношения к анализу. Кушетка и аналитик, сидящий за ее изголовьем, ясно нацелены на то, чтобы установить по возможно­сти (я в эту возможность не верю) “внеличную” и “объективную” фигуру аналитика. Очевидно, что это составляет один из защитных механизмов аналитика и играет важную роль в контрпереносе. До­воды в пользу кушетки достаточно хорошо известны, чтобы упомя­нуть их лишь мимоходом: пациент свободен использовать аналити­ка для своих фантазий переноса; создание “зависимой” позиции для того, чтобы легче всплывал инфантильный материал; помогает рас­слабиться и настроиться на свободные ассоциации и т.д. Кушетка также может позволить пациенту выработать нечто вроде интел­лектуальной отстраненности от своего бессознательного материа­ла; но все эти особые соображения, которые в любом случае будут разными с разными пациентами, вторичны по отношению к принци­пу, лежащему в основе использования кушетки или кресла. Кресло выражает большую гибкость в аналитической ситуации».

Символизация — это бессознательный процесс, посредством ко­торого определенные эмоциональные значения смещаются с одного объекта на другой. Тем самым вытесненные желания могут добить­ся некоторого замаскированного удовлетворения, так как бессозна­тельное, не принятое во внимание, остается в неведении относитель­но использования символов.

Фрейд показывает важность символов в психологических процессах. Он объясняет, что определенные символы являются входными дверьми, сквозь которые бессознательные идеи могут достичь сознательного выражения, предлагая нечто более социально при­емлемое для обозначения вытесненных неприемлемых мыслей или идей {Freud, 1900). Мы можем рассматривать символы во фрейдис­тском смысле термина, как обладающие экономическими, топогра­фическими и динамическими характеристиками. Экономическими — в том смысле, что выбор символа осуществляется так, чтобы обеспе­чить вытесненной мысли или идее наибольший катексис (или эмоци­ональную разрядку) при наиболее социально приемлемых обстоя­тельствах. Символ имеет топографическую функцию с различным местоположением смыслов, потому что он имеет значение на бес­сознательном, предсознательном и сознательном уровнях. В более поздней формулировке Фрейда символ может быть также объяс­нен в рамках Эго, Ид и Супер-Эго. Символизируемый объект имеет динамические аспекты — бессознательная часть объекта стремится к осознанию, несмотря на продолжающиеся процессы торможения со стороны Эго и Супер-Эго.

Топографически, не все значения кушетки обязательно находят­ся на глубоко бессознательном уровне. Многие близки к поверхнос­ти. Например, думать о психоанализе на языке кушетки — удобное средство мысленно охватить с легкостью большую группу понятий. Многие люди, узнав о ком-то, что он психотерапевт, спрашивают: «А кушетка у Вас есть?» Когда есть сомнения о роде работы специ­алиста, то связь его и кушетки позволяет установить, какой именно терапией он занимается. На этом уровне кушетка исполняет ту же функцию, что и аббревиатура при письме, то есть функцию сокращения.

В противоположность таким объектам как книжный шкаф или пепельница, аналитическая кушетка динамична в своей постоянной игре значений. Эти значения, для которых кушетка служит агентом, постоянно стремятся к выражению. По этой причине она часто встре­чается в сновидениях и фантазиях как пациентов, так и терапевтов. Это помогает объяснить, почему кушетка — такой популярный и готовый объект высмеивания в карикатурах и шутках. Одной идеи кушетки достаточно, чтобы вызвать гнев у некоторых людей и на­смешку у других.

Как флаг, символ страны, является объектом уважения и эмоци­ональным стимулом, так и кушетка в качестве символизирующего агента становится реципиентом установок по отношению к симво­лизируемому ею объекту — психоанализу. Мы вынуждены изучать кушетку, потому что много значит предмет, который она репрезен­тирует, то есть, сам психоанализ. Годы и годы она репрезентирова­ла не только положение пациента во время психоаналитического лечения, но и психоанализ как образ мысли о психических и соци­альных проблемах.

Из 36 систем психотерапии, выделенных Харпером, только две или три используют лежачую позицию, только немногие недирективны, и немногие имеют дело с психическими процессами, которые мы называем «бессознательными» (Harper, 1959). Психоанализ один специализируется во всех трех областях. Несмотря на скромную по­зицию, которую он занимает по числу терапевтов и пациентов, пси­хоанализ привлекает к себе непропорционально большое профес­сиональное и непрофессиональное внимание. Дискуссии о психоана­лизе как форме терапии возникают почти ежедневно на страницах популярных газет и журналов.

Для других профессионалов в области психического здоровья пси­хоанализ может представлять собой подход к лечению, который ча­сто прямо противоположен пониманию человеческого сознания и эмоциональных расстройств. Те, кто противится психоанализу, по­чти без исключения хватаются за использование кушетки в каче­стве места приложения их критики.

из книги “Кушетка” Гарольд Стерн