Вы проследили вместе со мной два момента детского анализа. Эта. последняя лекция нашего курса будет посвящена рассмотрению третьего и, быть может, самого важного момента.
Позвольте мне еще раз сделать краткий обзор прочитанного курса. В первой части его мы рассматривали введение в аналитическое пользование детей.Мы можем сказать, что содержание ее с точки зрения аналитической теории совершенно индифферентно. Я описывала вам так пространно все эти мелкие, ребяческие и детские поступки, вроде вязания и игр, все эти приемы, с помощью которых мы домогались расположения ребенка, не потому, что я считаю их особенно важными для анализа: я преследовала совершенно иную цель: показать вам, каким недоступным объектом является ребенок, как мало применимы к нему даже испытаннейшие приемы научной терапии и как настойчиво он требует, чтобы к нему подходили, сообразуясь с его собственным детским своеобразием. Что бы ни начинали делать с ребенком, обучаем ли мы его арифметике или географии, воспитываем ли мы его или подвергаем анализу, — мы должны прежде всего установить определенные эмоциональные взаимоотношения между собой и ребенком. Чем труднее работа, которая предстоит нам, тем прочнее должна быть эта связь. Подготовительный период лечения, т. е. создание такой связи, следует своим собственным правилам, которые определяются личностью ребенка и покамест совершенно не зависят от аналитической терапии и техники. Вторая часть нашего курса была собственно аналитической; в ней я старалась дать вам обзор тех путей, которыми мы можем приблизиться к бессознательной сфере ребенка.
Эта часть нашего курса, как я заметила, разочаровала вас, так как вам стало ясно, что как раз наиболее верные в большинстве случаев, специфические технические приемы, применяемые при анализе взрослых, не могут быть использованы для лечения ребенка, что мы должны отказаться от многих требований науки и добывать материал для анализа там, где мы можем его найти, — аналогично тому, как мы поступаем в повседневной жизни при желании познакомиться с интимными переживаниями человека. Разочарование относится в данном случае, как мне кажется, еще и к другому пункту. Другие аналитики часто спрашивали у меня, не имела ли я случая подойти гораздо ближе, чем это возможно при анализе взрослых пациентов, к процессам развития, которые имели место в течение первых двух лет жизни, и на которые все настойчивее направляются наши аналитические изыскания, связанные с открытием бессознательного. Эти аналитики полагают, что ребенок стоит еш,е ближе к этому важному периоду, что вытеснение выражено у него еще не столь резко, что нам еще легко проникнуть через материал, наслоившийся на эти ранние переживания, и что таким образом здесь откроются, может быть, неожиданные возможности для исследования. До сих пор я всегда должна была отвечать на этот вопрос отрицательно.
Правда, материал, который доставляет нам ребенок, как вы уже видели из приведенных мною примеров, особенно ясен и понятен. Он дает нам ключ к пониманию содержания детских неврозов; я оставляю за собой право дать описание их в другом месте. Этот материал дает нам много веских подтверждений таких фактов, о которых мы до сих пор говорили лишь на основании выводов, сделанных из анализов со взрослыми людьми. Однако существующий у меня до настоящего времени опыт, накопленный с помощью описанной здесь техники, показывает, что мы не можем перешагнуть за тот период, когда у ребенка появляется речевая способность, то есть когда его мышление приравнивается к нашему. Теоретически это ограничение наших возможностей, на мой взгляд, нетрудно понять.
Все, что мы узнаем относительно этого «доисторического» периода времени при анализе взрослых пациентов, добывается с помощью свободных ассоциаций и толкования реакций перенесения, т. е. с помощью тех двух технических приемов, которые неприменимы при детском анализе. Но, кроме того, наше положение в данном случае можно сравнить с положением этнолога, который тщетно пытался бы получить у первобытного народа ключ к пониманию доисторического времени более кратким путем, чем при изучении культурного народа. Напротив того, у первобытного народа он был бы лишен такого источника, как сказания и мифы, которые позволяют ему при изучении культурного народа сделать вывод о доисторических временах. Точно так же и у маленького ребенка нет еще реактивных образований и покрывающих воспоминаний, которые возникают лишь во время латентного периода и из которых проведенный впоследствии анализ может добыть скрытый за ними материал. Таким образом, вместо того чтобы иметь какие-нибудь преимущества перед анализом взрослых пациентов, детский анализ оказывается менее благодарным также и в добывании бессознательного матсрггала.
Теперь я перехожу к третьей и последней части нашего курса: к использованию аналитического материала, который был получен после тщательно проведенного подготовительного периода с помощью описанных здесь прямых и окольных путей. После сделанных до сих пор выводов вы подготовлены к тому, чтобы услышать от меня нечто новое и отступающее от классических правил анализа.