Фрейд довольно скоро пришел к признанию того, что некоторые индивидуальные особенности в развитии вызваны конституциональными факторами: например, он выразил в «Характере и анальной эротике» (1908) мнение, что сильная анальная эротика является у многих людей копституциопалыюй. Абрахам обнаружил врожденный элемент, определяющий силу оральных импульсов, который он связывал с этиологией маниакально-депрессивных расстройств. Он говорил, что «…преувеличенное значение оральной эротики в действительности является конституциональным и наследственным, так же как в некоторых семьях преобладающим фактором с самого начала является анальная эротика».
Я уже ранее высказывала предположение, что жадность, ненависть и персекуторная тревога по отношению к первичному объекту, материнской груди, имеют врожденную основу. В этой книге я добавила, что зависть как мощное выражение орально- и анально-садистских импульсов также является конституциональной. Вариации в интенсивности этих конституциональных факторов, с моей точки зрения, связаны с преобладанием одного или другого инстинкта в сплаве инстинктов жизни и смерти, который постулировал Фрейд. Я считаю, что существует связь между этим преобладанием одного или другого инстинкта и силой или слабостью Эго. Я часто ссылалась на силу Эго в связи с тревогами, с которыми как с конституциональным фактором оно должно справляться. Трудности в перенесении тревоги, напряжения и фрустрации являются проявлением слабости Эго, которое с начала постнатальной жизни недостаточно сильно по сравнению с интенсивными деструктивными импульсами и персекуторными тревогами, которые оно переживает. Эти сильные тревоги, воздействующие на слабое Эго, ведут к чрезмерному использованию защит, таких как отрицание, расщепление и всемогущество, которые до определенной степени характеризуют раннее развитие любого человека. Соответственно я могу добавить, что конституционально-сильное Эго не станет легкой добычей зависти и будет более способно поддерживать расщепление между хорошим и плохим, которое, как я полагаю, является предварительным условием для установления хорошего объекта. Поэтому сильное Эго менее подвержено процессам расщепления, которые ведут к фрагментации и являются частью выраженных параноидно-шизоидных черт.
Другим фактором, который с самого начала влияет на развитие, является разнообразный внешний опыт, через который проходит младенец. Это до определенной степени объясняет возникновение у него первых тревог, которые будут особенно сильны у младенца, пережившего тяжелое рождение и неудовлетворительное кормление. Накопленные мной наблюдения, однако, убедили меня, что воздействие этого внешнего опыта находится в соответствии с конституциональной силой врожденных деструктивных импульсов и порождаемых ими параноидных тревог. Многие младенцы не испытывают особенно неблагоприятных переживаний и все же страдают от серьезных трудностей при кормлении и засыпании, и мы можем видеть у них все признаки большой тревоги, за которую внешние обстоятельства не несут решающей ответственности.
Также хорошо известно, что некоторые младенцы подвергаются значительным депривациям и переживают неблагоприятные обстоятельства, и все же у них не возникает чрезмерных тревог, что позволяет предположить, что их параноидные и завистливые черты не являются преобладающими; это часто подтверждается и их дальнейшей жизнью.
В моей аналитической работе у меня было много возможностей проследить истоки формирования характера вплоть до вариаций врожденных факторов. Есть еще очень много неизученного в пренатальных воздействиях; но даже большее знание о них не должно отвлекать внимания от важности врожденных элементов силы Эго и инстинктивных влечений.
Существование врожденных факторов указывает на ограничения психоаналитической терапии. Хотя я полностью осознаю это, мой опыт учит меня, что, несмотря на это, мы способны в ряде случаев добиваться фундаментальных положительных изменений даже там, где конституциональная основа является неблагоприятной.