Тот факт, что ребенок получает удовольствие от сосания пальца или другой части тела, конечно же, известен с незапамятных времен. Однако именно Фрейд, отталкиваясь от выводов Линднера, указал на следствия из этого факта и вписал его систематически в сложный процесс сексуального развития. На анализе детского поведения была построена фрейдовская теория либидо, и на какое-то время явления аутоэротизма выдвинулись в психоаналитической теории на первый план. Дальнейшие наблюдения за взрослыми, потерявшими сексуальный интерес к другим, либо полностью (в некоторых формах шизофрении), либо временно (при невротической ипохондрии и органических заболеваниях), привели Фрейда к выводу, что нарциссизм является закономерным элементом сексуального развития2. Нарциссизм — это состояние, при котором Эго направляет собственное либидо на самое себя.
Различие между аутоэротизмом и нарциссизмом заключается, по Фрейду, в том, что при первом Эго еще отсутствует (еще только должно сформироваться), аутоэротические импульсы предваряют формирование Эго, Очевидно однако, что поскольку формирование Эго — постепенный процесс, обе фазы неизбежно сливаются.
В теории либидо Фрейда, следовательно, аутоэротизм и нарциссизм представляют наиболее ранние формы либидо и предшествуют объектно-либидинозным фазам. С дальнейшим развитием психоанализа эта точка зрения подверглась пересмотру.
Анализируя аутоэротическое сосание у ребенка, Фрейд заметил, что оно базируется на опыте обращения с объектом — материнской грудью — впервые познакомившим ребенка с удовольствием, которое он впоследствии воспроизводит аутоэротически. Первоначально, по Фрейду, детское либидо привязано к объекту и слито с процессом питания; позднее оно дистанцируется и от объекта, и от функции самосохранения. Фрейд не затрагивает здесь вопроса о том, что происходит в психике ребенка в момент отказа от объекта.
В другой связи Фрейд показал, что следует за оставлением объекта: покинутый объект укореняется внутри «селф», интроецируется. Фрейд полагал, что такая интроекция, возможно, — «единственное условие, на котором ребенок отказывается от объекта »1, и связывал интроекцию с идентификацией, т. е. процессом, когда одно Эго «становится таким же », как другое. Он также указал на оральную каннибалистическую инкорпорацию как на один из элементов идентификации этого типа.
Фрейд не связывал свои открытия, касающиеся метаморфоз утраченного объекта, с первым примером такого опыта, т. е. с развитием у ребенка аутоэротического удовлетворения. На этой стадии он выделил роль памяти в подобных процессах, утверждая, что в акте аутоэротического сосания ребенок вспоминает материнскую грудь. Работы М. Кляйн расширили наше понимание детских воспоминаний этого рода в связи с фантазиями ребенка и эффектами интроекции и проекции.
Когда взрослый обращается к воспоминаниям, ища утешения от неудовлетворительной реальности, он осознает наличие прошлого опыта внутри себя. Когда ребенок в акте сосания пальца «вспоминает » прошлые удовольствия от кормления у материнской груди, он не отдает себе отчета в процессе воспоминания, т. е. в актуализации элементов памяти в себе, но ощущает себя в действительном контакте с желанной грудью, хотя на самом деле всего лишь сосет собственный палец. Его фантазии об инкорпорации груди, как части своих оральных влечений и опыта, ведут к тому, что он отождествляет палец с инкорпорированной грудью. Ребенок может независимо достигать удовлетворения, т. к. в его фантазиях часть собственного тела репрезентирует недостающий объект. В своей аутоэротической активности он обращен к интернализованной «хорошей» груди, и удовольствие в органе связано с удовлетворением от воображаемого объекта.
Принимая во внимание все эти факторы, нельзя утверждать, что аутоэротическая активность лишена объекта. Внешний источник удовлетворения отсутствует, но одновременно, в фантазиях существует внутренний удовлетворяющий объект, который позволяет обходиться без внешнего или отказаться от него.
Описывая инфантильные типы психических функций, Фрейд полагал, что в условиях верховенства принципа удовольствия «желанное выдвигалось просто в виде галлюцинации»1. Фрейд сформулировал понятие
«галлюцинаторного удовлетворения». Воспоминания и галлюцинации взаимосвязаны: в обоих состояниях используется ранее пережитая ситуация. Согласно Фрейду, галлюцинация — это результат катексиса, полностью перенесенного из системы памяти в систему восприятия1. Другими словами, реактивация вспоминаемой ситуации не переживается сама по себе как галлюцинация, но как восприятие некоторого факта памяти. Это и понятно, ведь первоначально восприятие идет рука об руку с инкорпоративными фантазиями, и воспринимаемый объект ощущается как лежащий в границах тела. При галлюцинаторном удовлетворении ребенок использует свои инкорпоративные фантазии. Поскольку он располагает «хорошей >> грудью внутри себя, последняя находится в его полном распоряжении, ею можно как угодно манипулировать, игнорируя актуальную ситуацию страдания и фрустрации. Внутренний «хороший» объект обладает столь сильной психической реальностью, что потребность в кормящей груди на время может угаснуть, ее можно преодолеть, успешно игнорировать и проецировать вовне, тогда как часть тела, которую сосет ребенок, отождествляется с интроецированной грудью, желанным объектом. Интроекция и проекция обеспечивают независимость ребенка в его аутоэротизме.
Можно сказать, что, вообще говоря, явление галлюцинации во многом теряет «экзотический» характер, если рассматривать его в связи с интроекцией и проекцией. Галлюцинирующий индивид регрессировал к примитивному типу восприятия, который предполагает интроекцию, и, используя ряд примитивных механизмов (магия, всемогущество, отрицание), он создает образ интернализованного объекта, проецирует объект в окружающий мир. В его сознательном убеждении, следовательно, объект физически реален, и эта убежденность может послужить защитой от фрустрации. Содержанием галлюцинации может быть зрительный или слуховой образ, телесное ощущение, в зависимости от того, какие элементы отношения к внутреннему объекту доминируют в данное время. Эффективность такой защиты против фрустрации варьирует; галлюцинацией может быть удовлетворяющий призрак потерянного любимого человека или внушающего ужас преследователя. (Даже в последнем случае налицо некоторый выигрыш, поскольку защищаться легче от внешнего врага, нежели от внутреннего.)
из книги “Развитие в психоанализе” Мелани Кляйн